Архив рассылки "Рассказы о рыбалке".

Выпуск № 96

Осторожно: “зебра”! (посвящается юным рыболовам)

Автор: Кожухов Андрей freeandr@komsa.ru

В этот летний день Николай собирался на рыбалку не так рано, как обычно. Хотелось выспаться и плотно позавтракать. Но в человеческие планы всегда вкрадывается, а порой стремительно влетает что-то инородное, ставящее крест на запланированном. И четверг 7 августа 2003 года не оказался в этом смысле чем-то отличающимся.

В их трехкомнатной квартире окна были всегда закрыты, а прохладный воздух подавался из двух кондиционеров. Но в четвертом часу утра каким-то невообразимым способом в комнату залетел комар. Пришлось вставать. После пятнадцатиминутной битвы, состоящей большей частью из выслеживания противника, комар был уничтожен, но вместе с ним испарилось и чувство сна.

“Ровно четыре утра, – подумал несмотря на свои молодые годы уже опытный рыбак. – Ну что ж, раз такое дело, пойдем раньше”.

Выйдя на балкон и увидев несколько звезд, предвещавших ясную погоду, Николай пошел в кухню. Выпил апельсинового сока, взял из холодильника уже готовый пакет с едой, добавил туда то, что собирался съесть дома и аккуратно сложил в старый дедовский рюкзак. После смерти деда Николаю достались все его рыболовные принадлежности и снасти: четыре спиннинга с инерционными катушками, три удочки, подсак, чехол, садок, плащ от дождя, складное сидение, около полутора тысяч всевозможных крючков, набор блесен, девонов и воблеров, лески (километра на четыре), два десятка книг и прочие, так иногда нужные при ловле, мелочи. Но самое главное, что получил внук в наследство, это любовь к рыбной ловле. Николай был рыбаком в пятом колене. Ему рыбалка нужна была только ради рыбалки. Процесс и отношение – вот что главное. И не важно, будет рыба или нет.

Вчера Николай купил себе безынерционную катушку и спиннинговое удилище длиной 2 метра 10 сантиметров. Это удовольствие обошлось ему почти в две с половиной тысячи рублей. “Да за такие деньги я себе столько рыбы могу купить!”, возмутятся многие. И будут правы, если никогда не держали в руках удилище и не ждали при этом малейшего рывка поплавка.

Два вчерашних часа ушло на копание червей. Собираясь ловить на четыре спиннинга, используемых в качестве донок, необходимо было не меньше двух сотен хороших красных червей – самой лучшей и универсальной насадки. Но в этот раз Николай их не считал. Самым важным на следующий день было для него освоиться с новой, очень дорогой катушкой. И этой ночью ему ни снились (как обычно!) кишащие черви.

Ещё, до того, как Вы окунетесь в тот августовский день, с пяти утра и до девяти вечера, следовало бы узнать о Николае чуточку больше.

Николай жил со своей мамой, но уже вскорости собирался попросить руки своей подруги и знал, что та ответит только “ДА”. Весной ему исполнилось двадцать два, но в душе он по-прежнему оставался милым ребенком, добрым, но и вместе с тем вредным и несколько злостным (не злым или злобным, а именно “несколько злостным”, без умысла и преднамеренного вреда). И никто при первой встречи не давал Николаю больше шестнадцати-семнадцати лет – среднего роста, щупленький и худой, выглядел как школьник.

Отец оставил его маму давно, но отношений с единственным сыном не только не потерял, а, напротив, уделял внимания ещё больше. Мама Николая уже больше двадцати лет работала библиотекарем в школе, а он сам учился в филиале одного ростовского университета на экономиста. Но лишь только потому, что таковым было условие отца, крупного частного предпринимателя, подарившего на двадцатилетие сыну кафе, расширившееся и ставшее с этого года ещё и рестораном.

С шестнадцати до девятнадцати лет Николай предпочитал мотоциклы, и за этот недолгий период у него сменилось их три. А потом появилась машина, трехдверная “Нива” белого цвета, очень удобная для поездок по “деревенской” местности. Естественно, и выбор автомобиля определялся только с точки зрения рыбной ловли. Но именно в этот четверг хотелось просто пойти пешком, вспомнить те времена, когда только так на рыбалку и добирался.

С четырех утра, пока было ещё непроглядно и бессмысленно так рано выходить, Николай решил сделать и другие насадки. Белый хлеб намочил водой и начал месить. Потом для тягучести добавил несколько капель оливкового масла, а для запаха – специальной анисовой добавки. Завернул в салфетку. Из черного хлеба сделал аналогичную приманку, только без капель. Третьей насадкой была смесь первых двух, но сделанная отдельно. Вытащил из холодильника консервированную кукурузу, с мыслью: “Попробую и на неё”.

Оставалось до пяти утра ещё около получаса. В голову пришла мысль выпилить ещё четыре куска макухи. “На всякий случай, вдруг…”. Из-за этого же “вдруг” рыбак брал всегда запасные свинцовые грузила и поводки на донную снасть.

Мама спала в самом дальнем углу, поэтому в коридоре можно было спокойно пилить. Обычно она всегда провожала сына, напутственно желая что-нибудь. Но в этот раз Николай собирался после восьми утра, но на весь день, так что мать спала.

Распиливая четвертый кусок макухи, рыбак промахнулся и задел указательный палец левой руки. Помазав “зеленкой” и приклеив пластырь (который снял меньше чем через час), пошел на кухню оставлять записку: “Мама!!! Ушел очень рано. Не беспокойся. Я пешком, на старое место (как и собирался). Трубку не беру. Приду вечером. Ник”. Время, число и подпись написал очень мелким шрифтом, в нижнем правом углу.

Последними в специально сделанный карман рюкзака опустились в прозрачной пластмассовой банке черви. Как обычно, внизу – потертая свекла, а сверху – картофель. Свекла делает червей более красными и упругими, ну и о питании для них тоже нельзя забывать (обычно черви за ночь съедают целую картофелину, но в этот раз их было меньше).

В 05:12 вышел. Через четыре минуты был возле своего кафе, с обратной стороны которого и находится ресторан, а чуть дальше, через дом, стоит родная школа. Кстати, кафе и ресторан приветственно встречают всех желающих простым и незамысловатым названием: “У рыбака”. Ну и люди больше пьют пиво с рыбой, нежели что иное.

Это лето забросало абрикосами весь город Каменск, получившим приставку “Шахтинский” в 1929 году и располагавшимся всего в 145 километрах от Ростова-на-Дону. Дворники не справлялись с обязанностями, чтобы очистить асфальтированные дороги от упавших фруктов. Когда же перешел в район, где стояли частные одноэтажные домики и город больше походил на деревню, то ситуация с абрикосами ещё ухудшилась: на асфальте четко виднелись темно-оранжевые пятна.

“Давно такого не было. Вот бы дед удивился”.

Пройдя через не пробудившийся город ещё около двадцати минут, вышел на мост через Северский Донец. Туман накрыл своей пеленой основной правый приток Дона, но было отчетливо видно, как рыба плещется в реке.

“Тишина… Благодать…”.

С приятными мыслями он так же медленно спустился к берегу и пошел ниже по течению, на свое старое место, на котором очень давно Николай и поймал свою первую рыбу – небольшого “гибридика”, но с уже желтоватым пузом.

Без двадцати семь выглянули из-за деревьев знакомые с младенчества камыши: дед в тайне от родителей брал внука на рыбалку, когда тому исполнилось только три года.

“Как же давно я здесь не был. А всё по-старому: камень, досточка для червей, подставка…”.

Да, всё было, как и раньше. Ничего не тронуто, хотя в этом году Николай был здесь впервые. Но удочку взял только одну, так что ловить именно в этом месте не собирался.

Прошел ещё ниже по течению. Остановился. Осмотрелся. Положил рюкзак и чехол с удилищами на ещё мокрую траву и подошел к берегу, чтобы умыться, как делал это всегда на любом водоеме перед ловом. На несколько секунд закрыл глаза, чувствуя, как со лба стекают прохладные капельки, задевая глаза, нос, губы и подбородок. Глубоко вдохнул, улыбнулся Солнцу и пошел развязывать рюкзак. Вспомнил, что тесьму на нем пришлось заменить: однажды постарались крысы, утащив с собой некоторые припасы. Так что после того случая Николай всегда вешал его и чехол на дерево. Так, на всякий случай, вдруг…

“Дед был спокойным”, подумал он, увидев в трехстах метрах какого-то суетливого седого мужичка. Его дед умер в прошлом году (8 апреля, в понедельник), но память упорно не хотела забывать это, постоянно напоминая: будь то тесемка от его рюкзака или просто старый рыбак.

Достал катушки, собрал спиннинговые удилища, совместив коленья, продел в кольца леску, подсоединил поводки с грузом и свежей макухой. Воткнул четыре алюминиевые рогатулины. Когда все снасти были готовы, начал нанизывать червей. Закинул спиннинги на разное расстояние от берега: от тридцати метров до шестидесяти-семидесяти. Повесил колокольчики, прикрепив привязанные к ним шелковые нити через петлю к рогатулинам.

Ветер ещё не показывался, но Солнце уже начало пригревать спину, находя путь через ветви деревьев. Погода радовала, хотя предыдущие дни были облачными, а в понедельник вообще целые сутки лил дождь. Сначала Николай хотел пойти не сегодня, а вчера. Но червей копать было поздно, а потом и вовсе захотелось купить новую “крутую” катушку и не менее “крутой” спиннинг. И, понятное дело, на том он и решил, потому что с личными деньгами уже третий год проблем не было – прибыль от кафе и ресторана была приличной, да и отец до сих пор платил неплохие алименты (просто огромные по сравнению с обычными).

Прошло десять минут. Тишина. Даже малейшей поклевки. У соседнего деда – то же самое. В начале девятого вытащил все снасти – черви оставались нетронутыми. Заменив червей, он снова закинул донки. Рядом лежал и предательски смотрел новый спиннинг. Достав из рюкзака скользящий поплавок, сделал поводок с двумя крючками. Привязал к основной леске, прикрепив грузило весом 12 грамм. Именно этот груз опускал поплавок на определенную высоту, чтобы из воды виднелась только “антенна”. При таком состоянии снасть не плывет, а Северский Донец унаследовал от своего батюшки – Дона – неслабое течение. Третий крючок крепился в пятнадцати сантиметрах выше грузила, поэтому не запутывался с остальными.

Оставив молчаливые донки в одиночестве, Николай прошел примерно на середину между ними и тем дедом. Из насадки предпочел черный хлеб и кукурузу. На верхний крючок насадил самый маленький кусочек, на нижние – с горошину. Закинул на тридцать метров. Несмотря на все старания, поплавок плыл. Но Николай проверял: с большим грузом он вообще тонул.

В голове рыбака с самого утра “кто-то” продолжал дергать за нервные клетки. Всё чаще и чаще появлялись мысли, что вообще не надо было идти.

Часы показывали уже 11:08, а садок по-прежнему не был извлечен из рюкзака. Так делал его дед: садок вытаскивал только после того, как в него кидал первую пойманную рыбу, не важно какой длины. Однажды, среди крупных собратьев, в садке метался единственный десятисантиметровый карась. Он просто оказался первым, а остальных, не достигших длины ладони, дед выпускал, приговаривая: “Подрасти сначала”. Это было тоже важным правилом. И всего этого придерживался и Николай. Но садок был пуст и после полудня.

Сменив в который уже раз на донках насадки и перепробовав всё, что брал, рыбак решил пообедать. Солнце палило, но тень от абрикоса защищала. Удивительно, но под ним, на земле, не было ни одного плода этого дерева. Прям как в тот год, лет пять назад, когда абрикос (даже “жердел” – маленьких, диких плодов) не было вообще. Это сейчас люди его топчут, выкидывают на помойку, а то и вообще им обкидываются.

Сидя в тени и смотря на неподвижные колокольчики, Николай задумался. Он всегда был одиночкой (но совсем не нелюдимым, не замкнутым и не эгоистичным). Даже нередко отходил от деда, чтобы ловить самостоятельно. В школе держался одиночкой, да и в университете. Даже удивительно, что три года назад познакомился с Еленой, и она влюбила его в себя. Он не считал себя “крутым” или богатым (хотя в небольшом городе, с населением не более 75 тысяч жителей, был таковым). Он хотел быть простым и чувствовал себя таким. В его сегодняшней одежде только кепка была новой. Кто его видел этим утром, подумали бы не о том, что идет обеспеченный молодой человек.

После 14:00 на удочку начала брать многочисленная рыбешка, называемая донскими рыбаками “себелем” (или “сибилем”, в классификации рыб именуется Alburnus lucidus – уклейка обыкновенная), которая берет всегда и на всё, что угодно, просто до этого времени уставший, измотанный и недовольный рыбак не разматывал удочку. Но не за такой рыбой Николай встал ещё до восхода. Поймав десяток этой мелочи, решил забросить два “макушатника”, на крупного сазана.

Около трех дня в очередной раз решил поменять насадку на донках. Начал наматывать леску на катушку, как почувствовал, что зацепилось. Подергав со всех сторон, решил лишиться крючка. Но потерял все крючки с грузом и прикрепленным до обеда вторым куском макухи, размером в половину спичечного коробка. Кстати, только из-за рыбалки Николай и не решился курить, как и его дед.

Пока соединял основную леску с новой готовой насадкой, вдруг зазвонил колокольчик. Рыбак бросился к нему, дернул, сделав подсечку, и потянул. Но снова за что-то зацепился и снова лишился всего: старая дедовская леска начала проявлять себя не с лучшей стороны, хоть и была вымочена в каком-то растворе, с луковой шелухой, что дало ей почти невидимый цвет под водой и дополнительную прочность. Но годы брали своё.

Когда же при забросе третьи поводки оторвались, улетев вместе с грузом и макухой, Николай мысленно прокричал: “Прости, дед, но на твоей леске я ловить больше не могу”.

Но и эти неудачи не остановили упорного рыбака и простого молодого человека.

В пятом часу к абрикосам подошла уже немолодая женщина. Скинув небрежно свой большой защитного цвета рюкзак и единственную удочку, потрусила дерево. Собрав упавшие жерделы в срезанную пятилитровую бутылку, подошла к берегу и набрала воды.

– Ну как клёв? – спросила она, бросив косточку в воду.

“Никогда ничего из мусора не кидай в реку: Река как дает, так и может мстить, жестоко мстить”, – говорил напутственно дед.

– Отвратно.

– У меня тоже ничего. Посидела часок на своем месте, в камышах, но мошкотня и комары замучили, просто ужас.

– А вы гвоздичным маслом намажьтесь, капельками. В любой аптеке продается…

– Да и к мосту ближе Иван на спиннингах сидит – тоже пусто, – продолжила женщина, не отреагировав на его совет.

Она направилась дальше. Было слышно, как разговаривает с тем дедом. Вернулась. Николай уже вытащил снасти, оставив “макушатники” напоследок. Только сейчас заметил, что сгорели ноги: дело ли, стоять в самое пекло в одних плавках?! Когда женщина вернулась, он уже натянул свои рыбацкие, немного грязноватые, штаны, дедовские резиновые сапоги и синюю футболку с надписью “Rio”.

– У него тоже ничего, – грузно сказала женщина. – А ты уходишь?

– Ухожу.

– А я здесь ещё посижу. Сейчас Володя должен подойти. Он здесь ловит. По нему часы сверять можно. Придет ровно в 16:50.

Она закинула свое истасканное пятиметровое удилище, но через минуту перестала смотреть на самодельный поплавок, еле заметный в воде, и обратилась к Николаю.

– Ты с утра сидишь?

– С утра, – ответил он, складывая в отдельный кулек катушки.

– И ничего? – спросила она ещё раз.

– Совершенно, глухо весь день.

– Вообще ни одной?

– Десяток себелей коту наловил.

– Плохо. А я вообще ничего. Надо дальше кидать, – говорила женщина так, будто с одногодком.

– Да. У меня семиметровое удилище…

– Ого. И реакция должна быть хорошей.

– Да. Себель промедления не терпит.

– Куда мне. Пальцы уже не те, руки тоже.

Николай увидел немного корявые толстые пальцы и черные ногти. “И что заставляет её ходить на рыбалку, небось уже на пенсии…”, подумал он.

– Вот весной дело было…

– А я весной не ловил: ни той, ни этой, – случайно перебил юноша, огорченный этим фактом.

– Учишься небось?

– Учусь.

“Но не из-за этого, – ответил он мысленно. – Просто весной не стало деда, теперь весна всегда будет напоминать … Эх, дед. Не успели мы прошлой весной с тобой половить. Не успели…”.

– Ой, а весной себель какой шел! Вот я наелась. Мы с подругой чуть ли не каждый день ловили. Один раз помню: сижу одна, наловила много, подходит Сергей, а я и пожадничала. Ох, и наелась тогда. А сейчас опять хочется. А ему гибрид уже надоел, таранку да ласкирей хочет. А ить нету, – затянула последнее слово она.

– Вам черви не нужны?

– Как же не нужны? Нужны, ещё как нужны.

Николай пересыпал червей с мешочка в отрезанную пластмассовую бутылку, в которой потертые свекла и картофель уже смешались. Она глянула, потрясла, поковырялась:

– А что это у тебя там?

– Свекла и картофель.

– Зачем?

– Для красноты и упругости.

– Ох, – улыбнулась она, – и придумал же.

– Это не я. Это Лесков… Фу, какой Лесков. Не Лесков. Этот, как его… Хм, Леонид Павлович… Да как же?! У меня ж три его книги дома стоят. А, Леонид Павлович Сабанеев, он придумал.

Казалось, что женщина всего этого не слушала.

– Хорошие черви-то. Крупные.

– Я Вам сейчас и хлеба дам: черного и белого.

Понюхав куски, она спросила:

– С анисом?

– Да.

– Хорошее. У Ивана такое точно. И пахнет также. Что ж ей надо?

– Не знаю.

– Может, мне себеля половить?

– Попробуйте, – поддержал Николай и пошел завязывать чехол.

В рюкзак осталось положить только рыбу, в кульке. В его кафе обитают два кота (точнее, кот и кошка), но им этой рыбешки на один зуб.

– По тебе часы сверять можно, – с долей смеха и веселости прокричала женщина.

Николай обернулся и увидел приближающегося рыбака: маленького, упитанного, с седыми усами, в такой же светлой кепке.

– Здравствуй, – приветствовал он женщину, сняв кепку. – Ну, как клев?

– Да ничего. Вон, мальчик с утра сидит – и ничего. И у Ивана тоже пусто. Говорит: “Вчера ловилась, позавчера ловилась, позапозавчера ловилась, а сегодня – не хочет, что б её”.

– Посмотрим. Она дюже умная. Два дня назад подавай ей только червя, а вчера брала только на опарыш и ни на что другое.

– А я сначала у себя села, но комарня замучила. Просто туча жужжащая. А мальчик говорит, что гвоздичное масло отпугивает.

– Да, это ж репеллент хороший, – добавил как бы невзначай он, сильно удивив Николая. – Да любое душистое растение возьми, оботри руки – и делов-то! Пижма, душица, тмин, мята… Я, вон, каждый раз иду мимо, в карман полынь складываю.

– Так запах потом…

– Ну и что?! Тебе ж сидеть да ловить.

– Да, это верно. Лишь бы не кусали. А мальчик мне таких хороших червей дал.

“Мальчик? Да, мальчик. Так меня уже давно не называли. Был я и Колькой, и Коляном, и Николой, и Николаусом даже… Сейчас друзья зовут Ником. А я, оказывается, мальчик. Просто мальчик”.

Тут женщина вытянула маленького себеля.

– Ого! – воскликнул мужчина.

– Мальчик, возьми коту.

– Да я уже рюкзак завязал, – ответил подошедший Николай.

– А у тебя что? – спросил мужчина, видимо, тот самый Владимир.

– Да всё то же, только побольше.

Домой идти совсем не хотелось. Мужчина достал небольшой сеточный мешочек, аккуратно наполнил его половиной булок белого и черного хлеба, кусочками макухи. Завязал, намочил, дал стечь. Привязал пустую пол-литровую пластмассовую бутылку. Кинул. Посмотрел, вытащил и кинул снова. Начал разматывать удилища.

Около 17:30 мимо прошел пацан с блесной, на щуку. Женщина увидела и начала рассказывать:

– Ой, я как-то тоже подцепила щуку. Хвост – лопатой, – показала она, соединив ладони. – Но у меня крючки – четверочка, леска тоненькая. Я её и так, и сяк – оторвала. А это, на днях, не помню кто. А кто ж это был? Не Иван… и не Сергей. Не помню. Так вот, тащит он донку. Прицепился бычок, а щука возьми и схватила его. Вот он тянет и отвлекся на что-то. Я кричу: “Тащи, не останавливайся!”. А он ещё и на меня посмотрел. А щука, большая, полуметровая, свечой стала, ох и красиво, да как дернет! И порвала всё. Ой и жалко.

Тут мужчина вытащил тоже себеля.

– Ты его не выкидывай. Ой, Володя, ты ж знаешь, Дмитрий-то заболел.

– А я и думаю, что это его так давно не видно.

– Иду я по базару вчера. Жену увидела. Так она, видно, уже которую ночь не спит. Так а ты слышал: сын у Николая разбился. Не надо было ему брать ту удочку.

– Какую удочку? – спросил мужчина, опередив на мгновение Николая.

– Помнишь, тот богомольный повесился?

– Нет.

– Ну, – затянула она, – как нет?! Помнишь, всё с удочкой по берегу бегал, суетился. И, там дальше, повесился, а удочку бросил. Никто её брать не хотел, а Николай и взял.

– Ну конечно, нельзя брать такое. Что ж он?

– Ну, теперь-то что. В прошлом году мимо меня два тела проплывали. И молодые оба. Катера приезжали, забрали, всё расспрашивали. А я-то и не говорила, что видела одного вчерашним днем, утром. Валялся пьяным, что-то бормотал. А на следующий день и выплыл. Смотрю, бежит один дед. Что делать, кричит, там тело всплыло.

– Кошмар какой, – ответил без эмоций мужчина, вытащив ещё одного себеля. – Да где ж рыба?

– Я ж тебе говорила, что мальчик с утра ловит.

– Да я так, решил новую катушку опробовать, – ответил Николай, но понял, что его слова остались не услышанными.

– А может, ты завтра придешь? Так червей возьми. Завтра, может, будет…

– Да нет, наловился. Полтора десятка крючков потерял…

– Ого!

– Да, ого.

Паренек с блесной возвращался назад с маленьким щученком.

– Вот, карандашик! – засмеялась женщина.

– И три ушло, – ответил пацан.

– А что ж так?

– Не знаю.

– А ну подожди, дай я посмотрю, – попросил Николай и тот остановился.

Когда он ушел, женщина предложила:

– А ты приходи завтра, попробуй тоже.

– Да, приду, может.

– Приходи, с утра. Вон, Сергей, каждый день по две-три щуки вытаскивает. А так, кидает мало. Хочет плотву; ему, видите ли, гибрид уже наскучил.

– Бывает.

– Приходи, надумаешь, так я тебе червей верну.

– Да, может быть.

Но Николай знал, что не придет. В такие дни он себе ненавидел. После каждой плохой рыбалки уверял себя, что это в последний раз. Гори оно всё синим пламенем. Чертовы гены, чертова рыба, чертовы крючки!.. Но проходила неделя, а то и меньше, и снова тянуло на речку, озеро или даже маленький прудик. Только бы порыбачить!

Но завтра он не пойдет. Не может пойти. Сейчас бы дойти до дома, кинуть рыбу котам, повесить сушиться садок… и спать.

Женщина тоже начала собираться, заматывала в клеенку свою удочку. Мужчина начал доставать свои спиннинги, соединив подсак.

– Ладно, пойду я. До свидания.

– Ты приходи.

Но ответа она не услышала. Настроение было поганым, если не сказать больше. Отвратительным. Николай уже начал ощущать, что сгорели ноги. Спина и руки уже облазали дважды в этом году. Кто-то уверял, что кожа на ногах не слазает. Ещё как слазает!

В 18:43 он переходил через мост. Дело шло к вечеру, а в сапогах чувствовалась парилка. Но если бы даже он решился их снять и пойти по городу босиком (что для него, в принципе, возможно), и это бы не спасло: асфальт за день накалился ещё больше. В восьмом часу (обратно он шагал очень быстро) вышел через дом, увидел свое кафе. Люди сидели за столами, пили пиво и другие напитки. Смеялись, веселились, отдыхали.

Николай чувствовал себя несколько опьяненным. Начал переходить дорогу по нерегулируемому пешеходному переходу, называемому “зеброй” (была обозначена на дороге из-за находящейся через дом школы). Дошел уже дальше середины, как услышал, что справа ему сигналят. Несколько затуманено и не так быстро, как следовало бы, посмотрел вниз, убедившись, что действительно стоит на “зебре”, где по идее машины должны уступать пешеходам. Повернул голову направо, глядя на уже начавшую тормозить серебристую “десятку”. И стоял, не в состоянии сдвинуться и что-нибудь предпринять.

“Она же меня собьет?!”.

Чудом “десятка” остановилась прям вплотную к Николаю, совсем немного его задев. Но “мальчик” ничего в тот момент не почувствовал. Кто-то, сидящий в двух метрах от дороги, в кафе, вскрикнул. Из автомобиля выскочил высокий мускулистый мужчина и начал кричать:

– Ты что ж, подленок, делаешь?! Вот урод. Что, не видишь, что я ехал?

– Это же “зебра”, – только и смог выдавить из себя Николай, еле сдерживая гнев.

– Слышь, ты, сопляк! Давай заткнись, будешь ещё тут гавкать.

Оскорбив Николая ещё раз и толкнув его за тротуар, водитель сгинул. Но прежде его подруга, сидящая на переднем сидении, случайно проговорилась, что они опаздывают в одно местечко под названием “Гаити”. Естественно, она не могла знать, что крестный Николая занимает должность заместителя начальника ГИБДД Каменского района. Так что оставалось только позвонить ему и сообщить номер машины, что и было незамедлительно сделано.

Выслушав, крестный Анатолий Николаевич принял всё близко к сердцу.

– Понятно. Будь в кафе, к тебе сейчас майор Званицкий подъедет. Вместе будете ждать.

– Хорошо. Мы с ним сговоримся.

– А то. Вон он как тебя расхваливал после последней вашей рыбалке. Да, кстати, ты ж не ответил: как рыбалка?

– Ужасно, отвратно, гадостно, погано, мерзко…

– Я понял с первого слова.

– Я вещи отнесу домой. Ты маме ничего не говори, ладно.

– Ладно.

Николай обернулся, увидев, что подошел сзади Андрей, его школьный приятель.

– Ник, ты в порядке?

– Нет. Но теперь буду в порядке. Он меня достал. Теперь будет расплачиваться.

Дома матери не оказалось, она не ждала так рано сына. Переодеваться не стал, вытащил только рыбу и переложил в другой кулек. Посмотрел на себя в зеркало: “Да, кажусь я хилым, слабым и неуверенным. Бомжем. Ладно, посмотрим”.

Сняв сапоги и надев кроссовки, пошел в кафе. Накормив кота с кошкой, сел за отдельный столик. Через десять минут подъехал на служебной машине майор Званицкий.

– Привет, бродяга, – засмеялся он по-доброму.

– Ничего смешного.

– Конечно. Тебе – нет, а мне – смешно. Мужик-то попал. Анатолий Николаевич так всё обставил, что тут не обойдется без лишений прав, а только административным взысканием. А если он ещё и был в состоянии легкого опьянения…

– Что значит “если”?

– Да, смешно. Как в анекдоте.

– В каком?

– Идет мужик с грибами, в обеих руках. Встречается ему друг и восклицает: “О, сколько грибов!”. “Да вот, теще несу“, ответил он. “А вдруг они ядовитые?”, спросил приятель. “Что значит “вдруг”?

Оба засмеялись.

– Но у твоей Леночки мама хорошая.

– А с чего бы это ей быть плохой?

– Да, не с чего, – снова усмехнулся майор по-доброму. – Оформлять будем как административное правонарушение, все-таки не тянет это на дорожно-транспортное происшествие.

– Мне достаточно будет просто на него посмотреть. И пусть все это видят, – сказал он жестоко. – Будешь что-нибудь? – спросил, резко изменив тон и настроение.

– Ага, пива безалкогольного.

– Андрей!..

Через пятнадцать минут подъехала серебристая “десятка”, остановившись прямо напротив. Вышел тот мужик, очень расстроенный и казавшийся теперь жалким и хлипким. Даже выглядел он теперь не таким большим и накаченным.

Из другой машины вышел командир подразделения дорожно-патрульной службы и его заместитель. Поприветствовав майора, направившегося тоже к “десятке”, тот громко, но медленно, внятно и четко, начал, записывая и перелистывая какую-то справочную брошюрку…

Но дальнейшее Николая совершенно не интересовало.

Через десять минут стало легче. Николай даже повеселел, продолжая слушать обвинения в сторону “нерадивого” водителя. И вдруг захотел кушать. В этот будничный день – четверг – в ресторане “У рыбака” было практически пусто. В России ещё не показался тот уровень, когда питаться в ресторанах дешевле, нежели готовить самому.

Заказал себе куриного супа и щуку, запеченную с грибами. Рыба в городе очень дешевая, особенно, местная. В смысле, местная-то только и дешевая: карп, карась, щука, судак, сом и разная мелочь. Например, очень практикуется способ ловли толстолобика на обычный крюк: к катеру привязывают его и катаются, пока крюк не зацепит крупный экземпляр. И моментально сбывают. Например, толстолобик местный даже сети обходить научился, а вот к этой снасти способа пока ещё не придумал. Из-за этого браконьерского способа ловли в ресторане никогда не подавался толстолобик – рыба, которую часто называют “речной коровой”. Лет десять назад Николай, впервые увидев такой способ ловли, планировал ещё с тремя друзьями ночью протянуть трос поперек реки, привязав концы к деревьям на противоположных берегах. Чтобы крюк за него зацепился и “покарал” браконьера. Но ничего у них не вышло.

Вскорости подошел майор, улыбаясь:

– Он чуть не плакал.

– Я не хочу об этом говорить.

– Ладно, я тогда пойду. На следующей неделе не хочешь на одно озеро съездить?

– Позвони мне дня через три, в понедельник.

– Ну всё, давай. Позвоню. Лене привет, она доказала, что истинная рыбачка.

– Хорошо, передам.

Николай домой пришел удовлетворенным. Искупавшись, он в 21:10 лег. Прокрутил в голове весь сегодняшний день и понял, что всё оканчивается одинаково. Каким бы не был день, он окончится так же, как и все остальные. Плохой или хороший, веселый или печальный, радостный или грустный, счастливый или злой – одинаково!!!

Ещё подумал о том, что на том берегу, где он провел почти весь день, рыбаки образуют огромную семью. Все друг друга знают, помогают. Беспокоятся. Но и кое-что скрывают. Всё-таки добрых людей больше, намного больше.

Завтра он пойдет к Елене и всё забудет.

“Как же хорошо, что ты у меня есть…”, – подумал он напоследок и сразу же отключился, погрузившись в бесконечный мир Морфея.

Следующей ночью была гроза.

От ведущего рассылки

Всем, кто пишет рассказы о рыбалке, предлагаю присылать их мне по e-mail  для публикации в рассылке. Можно присылать также рыбацкие байки и смешные истории. В письме необходимо обязательно указать, что Вы являетесь автором рассказа и разрешаете его публикацию в рассылке на некоммерческих условиях. При публикации рассказа рядом с Вашей фамилией или псевдонимом будет публиковаться Ваш e-mail (по желанию).
С уважением, Владимир Туманов.
tumanov@allfishing.ru

Рассылка выходит еженедельно (по пятницам).