Лежу на песке под палящими лучами солнца. Нарыбалился. Ничего не хочется. В полудреме слышу, босые ноги шлепают в мою сторону. “Кто бы это мог быть? Сейчас вопросы будет задавать. Надо голову поднимать. Прикинусь мертвым.” Натруженные ноги прошлепали дальше. “Интересно, чьи же это ноги?” Чьи же они могут быть, коль кроме нас с товарищем здесь никого нет.

В ответном взгляде я прочел все, что обо мне думают. Видно, счел издевательством мой вопрос. А зря. Ну мелко на Ахтубе, ну можно ее вброд перейти, но я то знаю, где сазан меня ждет.

Решительно отталкиваю лодку и направляюсь к ледорезу. Место примечательно тем, что ледорез задерживает не только лед, но и деревья, траву, всякую грязь. Когда я там стою, рыба меня не видит, а глубина - 2,5 метра всего. С 10-ти часов до 14-ти - самое время для сазана.

Опять лежу, загораю, в садке бьются три сазанчика. Самый большой на три кило. А вот и товарищ. Слышу, как его босые ноги отшлепали прерывистую чечетку с остановкой у садка. Стоит долго. Поднимаю голову.

- Где взял?

- Поймал.

- Не может быть? На что ловил?

- На опарыша.

- Что ж, ты гад этакий, раньше не ловил? Специально за два дня до отъезда надо было ловить?

- Я же тебе говорил, что не ловлю на удочку.

- Но показать то мог?

- Некогда было. Мне на спиннинг интереснее ловить.

- Все. Завтра плывем. Показывай, чем ловил?

- Спиннинг переделал под донку, а кормушка там висит, нас дожидается.

С утра сидим в лодке. Она бедная выгнулась дугой. Все-таки 150 килограммов веса моего друга - не пушинка. Не лопнула бы, когда ворочиться будет. Вода журчит по бортам. Два спиннинга вертикально уходят в глубину. Мешает всякая мелюзга. Клюет беспрестанно.

- Если поклевки прекратятся, значит, Он подошел. Никаких дерганий, как у подлещика, не будет. Сазан потянет против течения. Если на первых полуметрах не сделать подсечку, то ее уже не сделать никогда, так дернет, из лодки вылетишь, - напутствую я.

- Второй спиннинг лучше сразу смотать при поклевке.

- Естественно.

- Ты как сазана вытаскиваешь? Подсачника то нет?

- За рот беру и втягиваю в лодку. Ты крючок темный, закаленный, из толстой проволоки привязал?

- Я хороший крючок, проверенный привязал.

Сидим, дергаем мелюзгу с пол часа. Даже не заметили перемену в клеве, так увлеклись.

- Смотри! Пошел! Подсекай!

- Подсекать?

- Да! Да! Быстрее!

- Зацеп? Что это?

- Он это, Сазан. Держи.

Смотрю Сашок весь изогнулся, как спиннинг, Его держит (или Он Сашка). Тот, как ни странно, не в коряги, а на чистое место вышел и тянет, чувствует свою силу, прет против течения. Даже лодка привязанная подалась вперед.

- У тебя спиннинг выдержит? - сомневаюсь я.

- Да я на него судаков и щук по 10-ть кило таскал. Это югославский спиннинг, проверенный.

- Ну хорошо.

Тут сазан как крутанется и по течению потянул. Сашок держит. В глазах у него блеск появился, весь дрожит, возбуждение до предела (я всегда говорил, что рыбалка и любовь - одной природы и не известно еще, что увлекательней), лодка качается. Это товарищ поворачиваться начал и на коленки садиться для удобства. Не утонуть бы. А сазан подозрительные движения делает.

- Сейчас вокруг трубы ледореза обойдет и каюк. Держи, не пускай! Ай! Ай!

- Куда не пускай. Он сам.

- Ну вот. Как теперь вытаскивать будем?

Бедный Санек, обхватив трубу одной рукой, другой спиннинг держит. Сазан его (спиннинг и Александра) к трубе придавил и подозрительно изгибать начал.

- Сейчас до комля согнет и сломает! С тормоза скинь! Все!

- Не сломаааает!

- Я отвязываюсь. Подгребу. Поудобнее тебе будет висеть на трубе.

А труба большого диаметра и не позволяет себя обхватить. Санек уже из лодки почти вылез и на трубе болтается, а спиннинг не выпускает из рук. Изгиб спиннинга принимает уже совсем угрожающее положение. Да еще ко всему прочему, мой дружок, вися на трубе, держа спиннинг, неестественно выгнувшись в лодке, начинает истерически хохотать.

- Ты что? Крыша поехала?

- А что делать-то?

- Да отпусти ты Его, и перекинь спиннинг вокруг трубы, если дотянешься.

Так он и сделал. Хоть не перевернулись и на том спасибо. А Этот (Санек) все ржет и ржет.

- Хватит ржать. Сматывай. Сазан то ушел.

- Нееее, тянет вроде. Сидит! Сидит! Смотри, даже подается. Сейчас посмотрим, что за рыбина там такая.

Оба склоняемся к борту в надежде увидеть рыбу, но тут же отклоняемся в панике. Рыба начинает всплывать. Такой ширины головы у рыбы я никогда не видел. Зато я заметил ее глаз, с отвращением и злобой меня рассматривающий. Очень неприятно видеть рядом с собой такой величины рыбу. Она была чуть меньше половины лодки, но ее хвост я запомнил надолго. И вот этим-то хвостом она окатила нас с головы до пят теплой водицей Ахтубы и ушла под лодку, таща за собой свободную леску. Мы приготовились к рывку, вжавшись в дно лодки. Раздался противный дзиньк, столь неприятный любому рыбаку и отдающийся бешенным сердцебиением. И тишина...

- Ушла?

- Ушла, вроде бы.

- Слава Богу.

Мы переглянулись.

- Сколько в ней было?

- А хрен ее знает. Кило 15-ть наверное.

- Мне показалось, больше.

- А ты больше ловил?

- Нет. Просто показалось.

Смотав леску, Александр внимательно стал рассматривать обрывок.

- А Он крючок разогнул, посмотри.

- Я же тебе говорил, не ставь белые крючки, они не каленные.

- Да я на них таких щучин выволакивал и судаков.

- Я же тебе предлагал нормальные крючки, чего отказывался. Вот это, нормальные крючки, - я протянул Александру свои крючки.

- Это ты называешь нормальные, это на акулу наверное?

- Зато крепкие, не разогнуть.

- Опарыш то на них наденется?

- Раньше надевался.

Остаток рыбацкого дня не был испорчен. Мы поймали в этот день еще трех сазанчиков, поменьше естественно, чем сошедший. Всю рыбалку в своих разговорах мы снова и снова проходили сценарий вываживания огромной рыбины, смеялись, придумывали продолжение. Веселая оказалась рыбалка в тот день, я что-то новое узнал о себе, Александр - о себе.